Дождался прилета из Голландии модельки практически лучшего советского истребителя II Мировой войны.
В окраске, принадлежащей самолету одного из героических наших асов,
трижды героя Советского Союза Ивана Никитовича Кожедуба.
Чем интересен самолет. Двигатель у него воздушного охлаждения, выполнен по схеме двухрядная звезда и,
несмотря на большое лобовое сечение, а следовательно сопротивление воздуха, обеспечивал хорошую
тяговооруженность, которая позволяла не только развивать большую максимальную скорость,
но и что более важно, хорошо ускоряться и быстро набирать высоту, в чем Ла-7 был несколько лучше
даже Ме-109G-6 (Густав). При необходимости выйти из боя, наши летчики практически
гарантированно уходили по восходящей спирали (Мессеры уходили на пикировании).
Опять же, движок такой конструкции в бою, при попадании в него был
надежнее примерно в 9 раз, чем двигатель с водяным охлаждением и лучше защищал летчика
при лобовых атаках.
Бывало дотягивал до аэродрома при повреждении одного-двух цилиндров. Большим недостатком
самолета было отсутствие герметичной перегородки между моторным отсеком и кабиной.
Летчик бился с врагом при температуре в кабине порядка 40 и более градусов, в дыму от сгоревшего масла.
Большим недостатком была плохая обзорность при взлете, посадке и рулежке.
Из-за большого диаметра двигателя и крыла, выдвинутого перед кабиной, летчик при движении
по земле ничего вперед не видел.
Бывали случаи, когда винтами рубили стоящие машины.
В качестве вооружения на Ла-7 могли быть установлены две 20-мм пушки ШВАК или 3 20-мм пушки Б-20.
На двух подкрыльевых узлах истребителя можно было подвесить бомбы массой до 100 кг.
Иван Никитович Кожедуб на Ла-7 сбил 17 самолетов противника
(в том числе реактивный истребитель Ме-262) из 62 сбитых
им за время войны на истребителях марки Ла.
В общий счет Кожедуба не включены, по меньшей мере, два самолета -
американские истребители Р-51 «Мустанг».
В одном из боев в апреле Кожедуб огнем пушек пытался отогнать немецкие истребители от американской
«Летающий Крепости». Истребители эскорта ВВС США ошибочно поняли намерения пилота Ла-7 и открыли
заградительный огонь с большой дистанции ...
17 апреля 1945 года, встретив в воздухе «Летающие крепости» союзников, он заградительной очередью отогнал
от них пару «мессершмиттов», но через секунду сам был атакован американскими истребителями прикрытия.
«Кому огня? Мне?! — с возмущением вспоминал Кожедуб полвека спустя. — Очередь была длинной, с большой,
в километр, дистанции, с яркими, в отличие от наших и немецких, трассирующими снарядами.
Из-за большого расстояния было видно, как конец очереди загибается вниз. Я перевернулся и,
быстро сблизившись, атаковал крайнего американца (по количеству истребителей в эскорте
я уже понял, кто это) — в фюзеляже у него что-то взорвалось, он сильно запарил и пошел со
снижением в сторону наших войск.
Полупетлей выполнив боевой разворот, с перевернутого положения, я атаковал следующего.
Мои снаряды легли очень удачно — самолет взорвался в воздухе...
Когда напряжение боя спало, настроение у меня было совсем не победным — я ведь уже успел разглядеть
белые звезды на крыльях и фюзеляжах. «Устроят мне... по первое число», — думал я, сажая машину.
Но все обошлось. В кабине «Мустанга», приземлившегося на нашей территории, сидел здоровенный негр.
На вопрос подоспевших к нему ребят, кто его сбил (вернее, когда этот вопрос сумели перевести),
он отвечал: «Фокке-Вульф» с красным носом... Не думаю, что он тогда подыгрывал; не научились
еще тогда союзники смотреть в оба...
Когда проявили пленки ФКП (фотокинопулемета), главные моменты боя оказались зафиксированы
на них очень четко. Пленки смотрело и командование полка, и дивизии, и корпуса. Командир дивизии
Савицкий, в оперативное подчинение которому мы тогда входили, после просмотра
сказал: «Эти победы — в счет будущей войны». А Павел Федорович Чупиков, наш комполка, вскоре отдал
мне эти пленки со словами: «Забери их себе, Иван, и никому не показывай».